Когда родилась принцесса, королева, хорошо зная, что полагается делать в таких случаях, пригласила ей в крестные двух фей. Как ни досадно, феи прибыли на праздник в чисто деловом настроении, преисполненные новомодных идей насчет воспитания молодых девиц. Поэтому одна из фей принесла принцессе в дар Здравый Смысл, а вторая — Пунктуальность. Королева, не ожидавшая такого поворота событий, была крайне разочарована. Проявив столь прискорбное отсутствие фантазии, феи вдобавок умудрились испортить всем настроение. Они отказались принять участие в трапезе и, пока все сидели за столом, сновали по залу, жуя на ходу бутерброды с паштетом из крылышек моли, которые принесли с собой в ридикюлях. Да и самый их вид наводил уныние. Все гости были в парчовых нарядах, расшитых золотом, серебром и перламутром, а феи явились в высоких жестких капорах, туго завязанных под подбородком, и в башмаках на толстой подошве, отмеривших не один десяток миль в Фейландии. Недаром у фей был девиз: «Не лететь там, где можно пройти пешком».Когда родилась принцесса, королева, хорошо зная, что полагается делать в таких случаях, пригласила ей в крестные двух фей. Как ни досадно, феи прибыли на праздник в чисто деловом настроении, преисполненные новомодных идей насчет воспитания молодых девиц. Поэтому одна из фей принесла принцессе в дар Здравый Смысл, а вторая — Пунктуальность. Королева, не ожидавшая такого поворота событий, была крайне разочарована. Проявив столь прискорбное отсутствие фантазии, феи вдобавок умудрились испортить всем настроение. Они отказались принять участие в трапезе и, пока все сидели за столом, сновали по залу, жуя на ходу бутерброды с паштетом из крылышек моли, которые принесли с собой в ридикюлях. Да и самый их вид наводил уныние. Все гости были в парчовых нарядах, расшитых золотом, серебром и перламутром, а феи явились в высоких жестких капорах, туго завязанных под подбородком, и в башмаках на толстой подошве, отмеривших не один десяток миль в Фейландии. Недаром у фей был девиз: «Не лететь там, где можно пройти пешком». Они наговорили гостям кучу прописных истин, хотя их никто ни о чем не спрашивал, и в конце концов гости дружно решили, что феи — невыносимые старые зануды. Все осуждали королеву за то, что она приглашает во дворец кого попало. Вконец расстроенная, она незаметно проскользнула в детскую.
— Бедная моя крошка, ты все равно будешь красивей всех на свете, — прошептала она, склонившись над колыбелькой.
Принцесса в ответ загукала и заморгала глазами, но вид у нее при этом был не очень довольный.
При крещении принцессу нарекли Анжеликой. У нее был еще целый шлейф пышных имен, но их никто не помнил. Все называли ее просто принцесса Анжелика. Королева считала, что это имя годится на все случаи жизни. «Если принцесса будет ангельски красива, — рассуждала королева, — имя будет ей в самый раз, а если она будет только ангельски добра, это имя ей тоже подойдет». После крестин королева начала с беспокойством наблюдать за дочкой.
— Когда у меня будет второй ребенок, я ни за что не позову этих противных фей, — говорила она.
Но детей у нее больше не было, и потому принцесса Анжелика стала как свет в окошке для короля и королевы. Она еще не научилась ходить, а ее чудовищная Пунктуальность уже держала в страхе весь дворец. Стоило кому-либо куда-либо опоздать, как принцесса поднимала истошный рев. Здравый Смысл тоже давал себя знать: малютку невозможно было унять ни игрушками, ни погремушками.
К несчастью для принцессы, ее характер не исчерпывался двумя полезными качествами, полученными в дар от крестных. У нее было доброе сердце, она любила мечтать, и ей нравилось все красивое. Когда королева, заметив в глазах ребенка слишком много Здравого Смысла, отходила от колыбели, девочка принималась горько плакать оттого, что мать ушла. Едва выучившись ходить, она добралась до большого зеркала и, по свидетельству королевской кормилицы, долго себя в нем разглядывала, а потом вдруг личико ее горестно скривилось. Из зеркала на нее смотрела здоровенькая, пухленькая, розовощекая девочка, образцовый ребенок, но самой ей для полного счастья недоставало кудряшек: их-то она и искала в зеркале. Волосы у принцессы были шелковистые и мягкие, но совершенно прямые, и никакими силами нельзя было заставить их виться. Когда она впервые выехала с королевой на прогулку, все мамаши в толпе принялись подталкивать локтями своих хорошеньких кудрявых детишек со словами: «Смотри, принцесса Анжелика не красавица, но зато какая умница! Бери с нее пример». Принцесса это слышала, и слезы обиды катились у нее по щекам.
— Вот видишь, какой ты непослушный! Принцесса даже плачет из-за тебя! — говорили мамаши.
Именем принцессы Анжелики были названы два новых, сугубо полезных изобретения — механический будильник и детская лига «Зная и умей». Сердце королевы обливалось кровью.
Когда принцессе исполнилось семь лет, королева скончалась от лихорадки, а король, убитый горем, постарел на много лет. Он все чаще полагался теперь на советы принцессы Анжелики и обсуждал с ней государственные дела. Он посылал за ней и просил ее скоротать вечерок с ним вместе, и очень часто принцесса засиживалась допоздна. Пунктуальность говорила ей, что давно пора в кровать, а Здравый Смысл добавлял, что она не выспится и весь следующий день будет ходить с опухшими глазами и в дурном настроении. Однако она продолжала терпеливо сидеть подле отца в своем черном траурном платьице, в память о своей любимой матери.
В угоду Здравому Смыслу принцесса читала книги по географии, истории и естествознанию. Но для себя — ведь у нее была мечтательная натура! — она читала волшебные сказки. И эти сказки очень ее огорчали. Почти во всех принцессы были ослепительные красавицы, и, хотя их то и дело заточали в башни, превращали в кошек или отдавали на съедение драконам, на помощь им всегда приходил юный храбрец, третий сын какого-нибудь короля или знатного человека. Чей он сын, выяснялось потом, но до этого они с принцессой мгновенно влюблялись друг в друга. Обычно он влюблялся первым, прослышав о ее ослепительной красоте, а знакомились они только в конце, потому что чаще всего он бывал переодет мельником, медведем или трубадуром и сразу не мог ей открыться.
Анжелика понимала, что быть принцессой очень романтично. Но всякий раз, думая об этом, она подходила к зеркалу — и оттуда на нее смотрело добродушное курносое личико, обрамленное прямыми, как дождик, каштановыми волосами.
— А вдруг никто не захочет взять меня замуж? — как-то раз спросила она у кормилицы.
— Пусть попробует не захотеть, — отвечала кормилица. — Всякий почтет за великую честь.
Когда кончился годичный тpayp по королеве, король решил устроить бал, чтобы немного развлечь принцессу. Он пригласил на бал детей всех главных сановников и по доброте своей велел соорудить вокруг стен королевского парка галерею, чтобы дети несановных людей тоже могли полюбоваться праздником. День выдался великолепный — солнце сияло вовсю, птицы звонко распевали, разноцветные струи фонтанов взлетали высоко в воздух, и даже золотые рыбки в королевских прудах, выложенных мрамором, плавали проворнее обычного. Розовые кусты всю неделю прикрывали большими стеклянными колпаками для того, чтобы розы на них дружно распустились в один день. Принцесса Анжелика в белом атласном платье стояла посреди сада у фонтана и по очереди приветствовала каждого гостя. На голове у нее была маленькая жемчужная корона, которую пришлось укрепить с помощью резинки, чтобы она не скользила по гладким прямым волосам. Дети сановных родителей вели себя как и подобало: чинно здоровались за руку, приседали и становились в круг, не сводя глаз с принцессы. И хотя в саду царила праздничная суета, настроение у гостей было не очень праздничное. Это был первый бал в жизни принцессы, и ей не приходило в голову, что он скучный, пока она не увидела оживленные рожицы несановных детей, которые вовсю веселились у себя на галерее, лизали мороженое в вафельных трубочках и, не заботясь о хороших манерах, пальцами показывали друг другу на все, что вызывало интерес. Особенно приглянулся принцессе рыжий кудрявый мальчик лет двенадцати в желтой рубашке. Покончив со своим мороженым, он стянул и съел еще одну порцию у соседа справа — и теперь стоял, облокотившись на перила и глядя вниз с серьезным и задумчивым видом. «Наверно, чей-нибудь третий сын», — сразу же подумала принцесса.
Между тем на лужайке началась кадриль. Сановные дети танцевали довольно вяло. Танцы сменились игрой в мяч: дети бросали друг другу и ловили легкие золотые мячики. Когда принцесса не успевала поймать мяч (а это случилось раз или два, потому что она нервничала), все только вздыхали и говорили: «Ах как жаль!» Зная принцессину Пунктуальность, дети ужасно боялись сделать что-то не вовремя и без конца глядели на часы, которые специально на этот случай им дали родители. И все они так опасались сказать что-нибудь не соответствующее Здравому Смыслу, что почти не раскрывали рта. Настроение у принцессы упало. Она видела, что всем скучно, и ей казалось, что дети на галерее ее жалеют. Она не подозревала, что они видят только розы, фонтаны, мелькающие в воздухе золотые мячи, наслаждаются громкой музыкой и завидуют жемчужной короне принцессы и ее атласному платью. Она то и дело поглядывала на задумчивое гордое лицо рыжего мальчика. В рукаве его рубашки была прореха. И принцесса говорила себе: «Он нарочно переоделся бедняком».
Вдруг все сановные дети разинули рты: принцесса у которой в руках был золотой мяч, остановилась и, улыбнувшись, неожиданно бросила его на галерею. Рыжий мальчик, подавшись вперед, ловко поймал мяч одной рукой. Дети на галерее запрыгали от волнения. С мячом в руке, улыбаясь, мальчик смотрел вниз, в сад. Затем он бросил мяч, но увы — не принцессе. Он бросил его сановной девочке с белокурыми локонами, одетой в изумрудно-зеленое бархатное платье. У принцессы защемило сердце. Она поправила корону и сделала вид, что ничего не заметила. «С точки зрения Здравого Смысла я поступила совершенно правильно, — рассудила принцесса. — Если понимаешь, что перед тобой переодетый третий сын, надо же подать ему какой-то знак. Так что я сделала все как полагается».
Между тем сановная девочка с льняными волосами нарочно не стала ловить мяч. С презрительной гримасой она смотрела, как он покатился под ноги к одному из сановных мальчиков.
Однако дворцовые стражники, строго следившие за тем, чтобы дети на галерее не безобразничали, сразу все заметили. Поступок рыжего мальчика был вопиющим нарушением приличий. Ему бросила мяч сама принцесса — неслыханная честь. Он должен был вернуть мяч ей и при этом трижды поклониться. Бросить мяч какому-либо постороннему лицу было равносильно государственной измене.
— Он оскорбил принцессу, — заявил начальник стражи.
И тотчас стражники, незаметно проникнув на галерею, схватили рыжего мальчика. Принцесса видела, как его увели.
Но тут фанфары возвестили, что подан чай.
На другой день рыжего мальчика привели на королевский суд. Король сказал принцессе, что, как это ни прискорбно, ей придется присутствовать при разбирательстве. Он был бы рад не давать делу хода, но все придворные заартачились, и он был вынужден сдаться. Сановная девочка с белокурыми локонами была вызвана как свидетельница. Бедняжка принцесса и тут явилась минута в минуту, а король со своей свитой как раз опоздал. Принцесса долго сидела на своем маленьком троне, оглядывая пустой зал суда. Наконец глашатаи возвестили приближение королевской процессии.
Тут же через боковую дверь ввели преступника. Белокурая девочка поглядела на него с нескрываемым пренебрежением, а сам он тоже принял безразличный и презрительный вид. Он стоял меж двух стражников, разглядывая зал, заполненный людьми. Ни одни мускул не дрогнул в его лице, когда он на миг встретился глазами с принцессой.
Герольды протрубили еще раз, и суд начался. Принцесса очень волновалась и потому почти не слушала долгие речи двух джентльменов в париках. Мальчик обвинялся в государственной измене, но слушал он как будто тоже не очень внимательно. Слушал один король. Он сидел с расстроенным видом: думал ли он, что бал, устроенный им для дочери, кончится так печально? Он ведь хотел доставить радость принцессе и заодно всем остальным детям. Внезапно он поднял руку. чтобы прервать длинную обвинительную речь, и ласково обратился к мальчику:
— Понимал ли ты, что твой поступок был оскорбителен для принцессы?
— Нет, ваше величество, — ответил мальчик, взглянув на короля.
— Ты об этом не подумал?
— Нет, ваше величество. О чем тут думать?
Король, который имел привычку долго взвешивать и обдумывать каждый свой поступок, пришел в полное недоумение.
— Я вообще не думал. Просто бросил мяч и все.
Король откашлялся и задал новый вопрос:
— А как тебе кажется, почему принцесса бросила мяч именно тебе?
— Не знаю. Наверно, ей так захотелось.
— Тебе не приходило в голову, что это большая честь?
— По правде говоря, нет. Я думал, это просто так, в шутку.
— Неважно, в шутку или всерьез, но почему ты не кинул мяч ей обратно?
Вид у мальчика был озадаченный.
— Сам не знаю, — сказал он. — Я бросил его вон ей. — И взглядом он указал на белокурую девочку, которая сегодня была одета в скромное серое платье и уже не казалась такой хорошенькой.
— А теперь слушай, — сказал король. — По законам нашего государства тебе грозит суровое наказание. Людям, обвиняющимся в государственной измене, отрубают голову. Ты об этом наверняка знаешь. Спасти тебя может только чистосердечное признание. Скажи честно, почему ты так поступил. Почему ты бросил мяч этой молодой особе, а не принцессе?
Мальчик растерялся и смутился — наверно, оттого, что на такой длинный вопрос он мог дать только простой и короткий ответ.
— Потому что на ней было уж очень красивое платье, — сказал он.
В зале это вызвало оживление. Всем дамам такой ответ пришелся по вкусу: они принялись перешептываться и единодушно решили, что у мальчика поэтическая натура. Джентльмен в парике встал и, подняв указательный палец, сказал назидательным тоном:
— Но ведь на принцессе тоже было платье исключительной красоты.
— А я больше люблю зеленый цвет, чем белый.
Зал снова загудел. Король поднял руку и, когда восстановилась тишина, сказал:
— Судя по всему, ты говоришь правду: такое не придумаешь. У меня к тебе еще один вопрос: ты сожалеешь о своем поступке?
— Да, жалею. Я сразу пожалел: у принцессы был такой расстроенный вид. И если бы я мог бросить мяч снова, я бы обязательно бросил ей. Да и лицо у нее славное. У барышни в зеленом такая постная физиономия. И руки у нее дырявые, и еще она, когда ловит мяч, рот разевает. Когда я это все увидел, я сразу пожалел, что кинул мяч ей. Но тут как раз явились стражники. По правде говоря, я до сих пор жалею.
У белокурой девочки началась истерика. Она так визжала и вопила, что ее пришлось вынести из зала. (Слова насчет постной физиономии прилепились к ней навсегда, и она так и не вышла замуж.)
Король спросил:
— А не хочешь ли ты извиниться перед принцессой?
Мальчик повернулся лицом к трону, где сидела принцесса, и, поклонившись, холодно произнес:
— Простите, ваше королевское высочество.
Все разом посмотрели на принцессу, а она ответила грустно и еле слышно:
— Ничего, ничего, я не сержусь.
Затем король громогласно объявил:
— Повелеваю снять обвинение в государственной измене.
Стражники тут же убрали руки с плеч мальчика.
Он по очереди поклонился королю и принцессе и покинул зал.
Следующее платье, которое сшили принцессе, было изумрудно-зеленое, и все усердно делали вид, будто не знают, почему она выбрала этот цвет. Каждый день принцессе подавали белого пони, и она отправлялась в город в сопровождении гувернантки на вороной лошади и четырех дворцовых стражников на боевых скакунах. По ней проверяли часы, потому что принцесса проезжала в одно и то же время по улицам, где жили бедняки и где, как ей казалось, она скорее может встретить рыжего мальчика. Она отвечала на приветствия, раскланиваясь направо и налево и стараясь не выдать своего беспокойства. Но проходила неделя за неделей, а ей все не везло. Она было решила, что рыжий мальчик куда-нибудь переехал, но однажды она вдруг увидела его — он лежал на ступеньках фонтана и, словно пес, грелся на солнце. Она остановила своего пони, гувернантка тут же придержала лошадь, а четыре стражника так резко натянули поводья своих скакунов, что те поднялись на дыбы.
Мальчик встал и поклонился принцессе.
— Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты тогда сказал про мое лицо, — обратилась она к нему. — Это были добрые слова.
— Я сказал только то, что есть, — возразил мальчик. — Я о тебе часто думал.
— Неужели? — спросила польщенная принцесса.
— Честное слово. У большинства девчонок сплошная дурь в голове, а у тебя, по-моему, этого нет.
— Вот как? — сказала принцесса.
— Да, — с жаром подтвердил мальчик. — Я даже стихи про это написал. Только там еще на «вы».
Он порылся в кармане, извлек оттуда мятый и грязный листок, и принцесса прочла:
Принцесса в белом! Слово дам —
Я вовсе не хотел испортить праздник вам.
Там был такой трезвон, и шум, и тарарам, —
Вы кинули мне мяч,
А кончилось так глупо, что хоть плачь.
Поймите — я был сам не свой:
Мелькало столько лиц, все сгрудились толпой,
— И плеск, и блеск, и гул, и толчея, и зной…
Так вышло — я в тот раз,
Сказать по правде, не заметил вас.
Вы были в белом, а она —
В зеленом, ярком — мне была ясней видна;
Не понял я тогда — и в том моя вина, —
Что вы в сравненье с ней
В сто раз милей и в тыщу раз добрей.
У вас такой был грустный вид,
Что и меня с тех пор ничто не веселит;
Завяли все цветы, и музыка молчит,
И мне весь свет не мил
Из-за того, что я вас огорчил.
— А можно мне взять эти стихи на память? — спросила принцесса.
Мальчик задумался.
— Ну хорошо, бери, — сказал он наконец. — Мне кажется, я помню их наизусть.
— Ты заметил? На мне сегодня зеленое платье, — робко сказала принцесса.
— Я вижу, — ответил мальчик. — Но, по-моему, белое тебе больше шло.
Он снова поклонился, и принцесса поехала дальше. Листок она сложила и бережно спрятала в карман.
Когда принцесса вернулась во дворец, там уже царил переполох: ведь она опоздала к завтраку на целых десять минут. Взглянув на часы, она вдруг почувствовала, что внутри у нее как будто что-то щелкнуло и разладилось, — и она не знала, огорчаться ей или радоваться. И как на грех, именно в этот день во дворец явились две феи-крестные.
После крестин они ни разу не видели принцессу, а сейчас возвращались с какого-то совещания в Фейландии и, пролетая мимо, решили, поскольку они забыли бутерброды, завернуть во дворец — перекусить, а заодно проведать свою крестницу. Может быть, они не знали, что король их недолюбливает с тех самых пор, когда они отравили праздник его незабвенной королеве. А может быть, и знали, но не придали этому значения: феи — народ не очень щепетильный. И вот теперь они сидели в вестибюле с ридикюлями на коленях и поджидали принцессу.
— Простите, я, кажется, опоздала, — сказала она входя.
— То есть как?!! — изумленно воскликнула фея, наделившая принцессу Пунктуальностью.
— Я опоздала, — повторила принцесса.
— Это невероятно! Не было еще случая, чтобы дар, сделанный мною, кого-нибудь подвел.
— А вот сегодня подвел, — заявила принцесса.
— По какой причине? — осведомилась Фея, подарившая принцессе Здравый Смысл.
— Я остановилась поговорить с одним мальчиком.
— Он, что, член лиги «Знай и умей» твоего имени?
— Нет. Он пишет стихи.
— И ты остановилась только для того, чтобы поболтать с каким-то мальчишкой? Где же твой Здравый Смысл?
— Не знаю, — сказала принцесса, глупо улыбаясь.
— Несчастное дитя! — в один голос воскликнули обе феи. — Ты оказалась недостойной наших замечательных подарков.
— Я ведь не просила мне их дарить, — сказала принцесса вежливо, но твердо. — Вот они и перестали действовать — с сегодняшнего дня.
Феи поглядели друг на дружку.
— Мы отберем у тебя наши дары, — прокаркали они в унисон. — А взамен ты получишь то что сгубило не одну принцессу, — Красоту и Чувство Юмора. Ты еще пожалеешь об этом.
У принцессы дрогнуло сердце. Но не успели феи договорить, как она почувствовала, что с волосами у нее творится что-то странное: они вдруг стали завиваться! Через две минуты голова ее покрылась каштановыми локонами, шелковистыми и тугими, как бутоны. Глаза принцессы широко раскрылись от удивления и из серых стали ярко-синими, а на щеках появились две прелестные ямочки.
Обе феи-крестные, сидя рядом на стульях, смотрели на нее с нескрываемым злобным торжеством, и их нелепый вид вызвал у нее неожиданный приступ смеха.
— Ну вот. Начинается, — сказали феи злорадно. — Теперь ясно: ты плохо кончишь.
Они разом поднялись, расправили свои замшелые серо-бурые крылья и через дворцовую арку вылетели наружу — в надежде перекусить где-нибудь по дороге. Королевские пажи, находившиеся во дворе, видели, как мелькнули в воздухе их ридикюли, башмаки на толстой подошве и капоры; и всем показалось, что над ними пролетели две уродливые вороны.
Предсказание фей не сбылось: принцесса Анжелика не кончила дурно. Феи способны многое испортить (или исправить, если они добрее, чем крестные нашей принцессы), но если вы унаследовали от родителей хороший характер и вас правильно воспитывали в детстве, тут даже феи мало что в силах изменить. И хотя у принцессы теперь были кудряшки, ярко-синие глаза и ямочки на щеках, личико ее осталось таким же добрым и милым, а Чувство Юмора пригодилось принцессе, когда отец по ее просьбе разогнал придворных, которые всем докучали своими дрязгами, спесью и занудством, и начал заменять их новыми. Принцесса старалась подбирать на их место людей интересных и занимательных. Но ведь если вдуматься, станет ясно, что только хорошие люди с годами не теряют занимательности, поэтому назначения, состоявшиеся при содействии принцессы, почти всегда оказывались удачными. Король, ее отец, стал еще больше ценить ее советы и в итоге правил безо всяких хлопот, в то время как его соседи страдали от бесконечных дворцовых переворотов. Чем старше, тем красивее становилась принцесса, и все влюблялись в нее с первого взгляда.
Это ей льстило и нравилось — неудивительно, что она на несколько лет позабыла рыжего мальчика. Но однажды в кармане старой изумрудно-зеленой амазонки, из которой принцесса давно выросла, она нашла листок с его стихами и показала королю.
Прочтя стихи, король сказал:
— Это очень кстати. У нас ведь нет придворного поэта, и неплохо бы нам…
Во дворце тут же было устроено поэтическое состязание, на котором рыжий мальчик, ныне уже почти взрослый юноша, без труда победил всех соперников. Теперь он постоянно находился при дворе, скромно одетый в черное, как подобает поэту, но никому не желал показывать свои стихи. На принцессу он поглядывал несколько критически, но, по-видимому, не считал, что давнее знакомство дает ему какие-то права.
Однажды принцесса, тоже ставшая теперь взрослой девушкой, столкнулась с ним в дворцовом коридоре.
— Почему у тебя всегда такой недовольный вид? — спросила она.
В ответ рыжеволосый юноша сказал:
— Моя должность бессмысленна. У меня нет никаких перспектив. А я хочу добиться успеха в жизни. Я третий сын; должно же мне когда-нибудь повезти.
Принцесса встрепенулась.
— Третий сын? — спросила она. — Чей?
— Понятия не имею. Знаю только, что третий.
— Скажи, чего бы тебе хотелось больше всего на свете?
— Жениться на тебе. По-моему, тебе не очень идут кудряшки и ямочки. Но дури в голове у тебя все-таки поменьше, чем у других. И лицо у тебя милое. Оно мне всегда казалось славным. Да, я не прочь был бы жениться на тебе, а потом взять на себя заботу об управлении страной. Двор, в общем, сносный, но все остальное требуется перестроить на новый, современный лад. Главная наша беда — это отсутствие пунктуальности. Да и законы все необходимо пересмотреть с точки зрения здравого смысла. А если мне придется все время только стихи сочинять, я рехнусь.
Принцесса вздохнула. Она вспомнила прекрасных принцев, которые приезжали с другого конца света с одной лишь целью — сказать ей, какое она чудо и совершенство. Увы, она только смеялась над ними.
— Так и быть, — сказала она. — Пойду спрошу у папы.
— Лучшего и пожелать нельзя! — воскликнул король, выслушав дочь. — Времена меняются. Я-то надеялся, что этот молодой человек будет писать для нас стихи… Признаться, я несколько разочарован. А ты?
— А я нет, — ответила принцесса.
И на крестины к принцессиным детям уже не звали фей.