Распорядившись о свершении погребальных обрядов, Юдхиштхира, царь страны Куру, отправился к берегам Ганга в сопровождении братьев, старого Дхритараштры и всего его двора и всех царственных жен рода Куру. Достигнув берегов священной реки, они сняли с себя верхние одежды и все украшения. Жены, сестры и матери павших витязей, стеная и плача, совершили в память их возлияния воды, согласно обычаю. Тогда Кунти, хранившая молчание доныне, внезапно зарыдала и сказала своим сыновьям:
— О дети мои, вы не знаете, кто был тот великий и отважный воитель, предводитель вражеских колесниц, сраженный Арджуной. Вы считали его сыном возницы, но то был ваш старший брат! Сын бога солнца, он сам блистал, как солнце, избравший бранную славу, которую предпочел он самой жизни. Свершите же и вы возлияния в память его!
И скорбь пронзила сердца Пандавов при этой вести. Юдхиштхира, тяжко вздыхая, сказал матери:Распорядившись о свершении погребальных обрядов, Юдхиштхира, царь страны Куру, отправился к берегам Ганга в сопровождении братьев, старого Дхритараштры и всего его двора и всех царственных жен рода Куру. Достигнув берегов священной реки, они сняли с себя верхние одежды и все украшения. Жены, сестры и матери павших витязей, стеная и плача, совершили в память их возлияния воды, согласно обычаю. Тогда Кунти, хранившая молчание доныне, внезапно зарыдала и сказала своим сыновьям:
— О дети мои, вы не знаете, кто был тот великий и отважный воитель, предводитель вражеских колесниц, сраженный Арджуной. Вы считали его сыном возницы, но то был ваш старший брат! Сын бога солнца, он сам блистал, как солнце, избравший бранную славу, которую предпочел он самой жизни. Свершите же и вы возлияния в память его!
И скорбь пронзила сердца Пандавов при этой вести. Юдхиштхира, тяжко вздыхая, сказал матери:
— Неужели то был твой сын, а наш старший брат, этот отважнейший из витязей, сражающихся на колесницах, неодолимый в бою? Почему же ты скрывала это от нас? Увы, горе нам, великое несчастье постигло нас! Поистине, смерть Карны печалит меня больше во сто крат, чем гибель наших сыновей и всех наших ратей! Горе сжигает меня, словно огнем!
И он призвал к себе жен Карны и родичей его и вместе с ними совершил возлияния в память погибшего брата.
— Не радует меня победа, добытая такою ценой! – молвил печально Юдхиштхира в тот же день братьям и Драупади и собравшимся вокруг них приближенным брахманам. – Ужасна доля кшатрия! Гнев и насилие, гордость и алчность сопутствуют его деяниям в борьбе за власть. Рушатся надежды отцов, бесплодны заботы матерей – сыновья их гибнут под ударами вражеского оружия, не обретя желанного царства. Добро – в освобождении от страстей, в терпении, самоотвержении, чистоте и не причинении зла живому. Я ухожу в леса, я буду жить без печали смиренным отшельником вдали от мира! Царствуй ты, о Арджуна! Я слагаю с себя это бремя.
— Зачем отрекаться от мира сейчас, когда мы победили? – возразил ему Арджуна – Не уходить в леса, а насладиться наконец плодами победы настало время. Мы обрели богатство, а кто богат, тот счастлив, кто богат, тот мудр, того не покинут друзья и родные.
— Кто беден, кого постигли невзгоды, кто состарился, кто лишился власти – тот пусть уходит отшельником в леса, – продолжил речь брата Бхимасена. – Что толку в бездействии? Достойно ли оно царя, и к чему доброму оно приведет? Недвижные горы и деревья были бы тогда первыми во всем, если бы отречение от действия имело смысл. Нет, должно действовать. Каждый да исполняет свой долг. Пусть нищие и еретики уходят от мира.
А Сахадева сказал:
— О чем печалишься ты, о царь? Не надо жалеть о погибших врагах. Ведь если душа бессмертна, как учат брахманы, нет беды в убиении тела. Если же душа гибнет вместе с телом, значит, нет загробной жизни, но нечего тогда и бояться посмертной кары за убийство.
— Не это страшит меня, – отвечал Юдхиштхира. – Я больше не могу перенести зла и жестокости, без коих не обойтись царю на престоле. Лучше я откажусь от пищи и уморю себя голодом, чем буду продолжать причинять зло людям.
Но братья и Драупади не отступались от него.
— Ты – царь и должен править. Негоже уклоняться от исполнения долга, нет в том добродетели, – твердили они. И Юдхиштхира отказался от своего намерения.
Но он не мог преодолеть своего горя и долго еще сидел на берегу Ганга, проливая слезы. Братья, Кришна и сам старый царь Дхритараштра приходили утешать его. Пришел к нему туда и премудрый Вьяса.
— Не печалься, о царь, – сказал он Юдхиштхире. – Я знаю, мысль о греховных деяниях, совершенных в прошлом, терзает твое сердце. Но существует искупление грехов. От них можно очиститься покаянием, принесением даров, жертвоприношением. Даже боги, о царь, приносят жертвы, тем держится их могущество, тем одолевают они демонов. Соверши великое жертвоприношение коня, Юдхиштхира, как некогда совершил его Бхарата, сын Душьянты, твой славный предок. Этот обряд дарует царю власть над миром и очищение от грехов.
— Но великое богатство потребно царю для совершения этого жертвоприношения, – возразил Юдхиштхира Вьясе. – Из-за злокозненного Дурьодханы опустошена страна Куру. Где возьму я достаточно золота, чтобы достойно одарить жрецов?
— Есть несметные сокровища в горах Хималая, – отвечал мудрый Вьяса. – Некогда царь Марутта, отпрыск солнечного рода, совершил великий обряд, на который призвал самого повелителя богов Индру. Золото, оставшееся от щедрости Марутты, брахманы спрятали в северных горах. Ты добудешь его и вновь наполнишь свою казну.
И Вьяса обещал Пандавам, что укажет им путь к сокровищам древнего царя. Тогда воспрянувший духом Юдхиштхира объявил братьям и приближенным о возвращении в Хастинапур.
В Хастинапуре Кришна испросил у Юдхиштхиры разрешения наведаться в Двараку, столицу рода Яду. Царь благословил его в дорогу:
— Ступай, о могучий, уже давно ты не бывал в своем городе, давно не видался с родичами своими, всюду сопровождая нас на войне и в мирные дни. Передай привет от нас двоюродному деду нашему Уграсене и твоему брату, доблестному Баладеве. Не забывай о нас и возвращайся к началу великого обряда, который мне предстоит совершить.
И Юдхиштхира предложил Кришне взять с собою все сокровища из царской казны, какие он пожелает. Но сын Васудевы отказался взять что-либо.
— Все, что есть там, принадлежит тебе одному, – сказал он Юдхиштхире. И он отбыл в Двараку вместе с сестрой своей Субхадрой, матерью Абхиманью. Пандавы и знатные горожане проводили их на некоторое расстояние от Хастинапура, а затем вернулись в свою столицу и стали готовиться к великому жертвоприношению коня.
В благоприятный день, указанный звездочетами, Пандавы выступили в поход за сокровищами царя Марутты вместе с войском, оставив в столице своим наместником Юютсу, сына Дхритараштры. Прибыв к подножию северных гор, они стали здесь лагерем и по указанию Юдхиштхиры жрецы совершили жертвоприношение Шиве, возлияния жертвенного масла на огонь, сопровождаемые заклинаниями, а также приношения Кубере, богу богатств, и духам гор. И слуги Куберы, грозные якши и киннары, стерегущие сокровища, не тронули Пандавов, когда они шли по горной тропе, по пути, указанному Вьясой. Беспрепятственно достигли они заветного места, о котором сказал им сын Сатьявати. Еще раз помолившись богу Кубере, Юдхиштхира повелел слугам копать. Вскоре открылись перед ними несметные сокровища царя Марутты, множество блистающих, искусно изготовленных сосудов, полных золота и драгоценностей. Извлеченное из земли богатство поместили в большие деревянные лари и корзины, навьюченные на верблюдов, коней и слонов и на плечи носильщиков. В караване, двинувшемся оттуда на юг, в Хастинапур, было шестьдесят тысяч верблюдов и сто двадцать тысяч вьючных лошадей, слонов было сто тысяч и столько же повозок, а мулов и пеших носильщиков было не счесть. Шестнадцать тысяч золотых монет нес каждый верблюд, двадцать четыре тысячи – каждый слон, по восемь тысяч было погружено в каждую повозку, и лошади, мулы и люди несли каждый посильную для него ношу. И весь этот караван, ведомый царем Юдхиштхирой и братьями, благополучно достиг Хастинапура.
Здесь встретил их у ворот города Кришна, который успел побывать в Двараке и вернуться оттуда, а с ним могучий Баладева, и Акрура, и Критаварман, и Чарудешна, и Самба, и другие вожди рода Яду. Все они прибыли, чтобы присутствовать на великом жертвоприношении коня; и все они возрадовались успешному возвращению Пандавов из похода за сокровищами и воздали почести царю Юдхиштхире.
По велению Юдхиштхиры все приготовлено было в столице для великого обряда. Брахманы выбрали подходящего коня для жертвы; меч для заклания коня изготовлен был из чистого золота, и из золота были жертвенная подстилка и все другие обрядовые предметы – так указал мудрый Вьяса. И в день, назначенный Вьясой, в день новолуния месяца чайтра, начался великий обряд жертвоприношения коня.
При многолюдном стечении народа, в присутствии многих царей, прибывших отовсюду в Хастинапур, жрецы, искушенные в обрядах, привязали жертвенных животных к столбам, читая над ними предписанные священным законом молитвы. Тогда выступил вперед царь Юдхиштхира, облаченный в красное шелковое одеяние, с плащом из шкуры черной антилопы на плечах, с золотой гирляндою на шее и жезлом в руках; и жрецы, одетые, как и он, в красное, по знаку Вьясы совершили над ним обряд посвящения. И по знаку Вьясы отпущен был на волю жертвенный конь.
— Арджуна, отважнейший из витязей, да следует во главе царского войска за конем повсюду, куда ни изберет он путь; и да охраняет он коня от чужих царей! – возгласил Вьяса.
— Ступай, о Арджуна, – сказал Юдхиштхира, – и властителей, на чью землю ступит нога коня, прежде всего старайся склонить к покорности миром. Я им всем предлагаю свою дружбу и свое покровительство. Да примут они участие в моем торжестве! Но сломи сопротивление дерзких и непокорных!
Бхимасене и Накуле старший брат повелел охранять между тем город, Сахадеву назначил принимать приглашенных гостей.
Тогда Арджуна взошел на колесницу, запряженную белыми конями, и под приветственные крики народа, сошедшегося неисчислимыми толпами и теснившегося вокруг, чтобы взглянуть на него, последовал за черным жертвенным конем, а за ним двинулось отборное войско. Многие брахманы и кшатрии во главе с Вьясой проводили Арджуну с войском за пределы города.
И во многих битвах, и со многими царями сражался Арджуна в тех странах, куда заводил его черный конь. Упорное сопротивление оказали ему храбрые тригарты. Они были издавна враждебны Пандавам и не желали признавать верховную власть Юдхиштхиры.
Когда черный жертвенный конь вступил во владения тригартов, воины этого племени воспылали жаждой битвы и со своим вождем Сурьяварманом пошли войной против доблестного сына Панду. С громкими и свирепыми криками они окружили прославленного полководца Юдхиштхиры и, потрясая копьями и мечами, угрожая ему смертью, хотели полонить жертвенного коня властителя Хастинапура.
Но сын Кунти, великий лучник, не имевший себе равных в битвах, с легкостью отразил нападение тригартов и обратился к ним с миролюбивыми словами:
— Остановитесь, неразумные! Ведь вы спешите навстречу смерти, в царство неумолимого Ямы. Коротка жизнь людская, и только один раз даруют ее нам боги. Так не жертвуйте же ею понапрасну.
Но безрассудные тригарты, жаждавшие над Арджуной победы, не стали и слушать его увещевания. Они направили против него свои стремительные колесницы, натянули свои тугие луки, и тучи смертоносных стрел застлали небо перед взором могучего сына Панду.
Но тщетны были усилия воинственных тригартов, их стрелы Арджуну даже не задели. Навстречу им полетели стрелы доблестного сына Кунти и еще в воздухе раскололи их на части. Многих воинов потерял в тот час Сурьяварман – тела раненых тригартов устилали поле, и кровь людская струилась по нему ручьями.
И все меньше надежды оставалось у вождя тригартов на победу. Тогда вперед, навстречу Арджуне устремился юный воин Дхритаварман, отважный, могучий и искусный. Одна за другой слетали с тетивы его лука быстрые стрелы, нацеленные в сына Панду, и великий воитель, восхищенный ловкостью и искусством доблестного тригарта, с одобрением взирал на него и даже медлил с ответным ударом. Но пока Арджуна любовался юным воином – тригартом, стрела Дхритавармана впилась ему в руку острым жалом, и могучий лук Гандива, зазвенев тетивой, выпал из ослабевшей руки грозного сына Панду.
И тогда над залитым кровью полем битвы раздался недобрый торжествующий смех юного тригарта. Но радость Дхритавармана длилась недолго. Могучий Арджуна не совладал с охватившим его гневом, поднял свой лук, подобный радуге – луку Индры, и обрушил на тригартов ливень стрел, неотвратимых и смертоносных.
В ярости сын Панду был страшен, как Яма, бог смерти, и дрогнули сердца тригартов, и объятые ужасом они побежали с поля битвы, умоляя Арджуну о пощаде.
— Смилуйся, мы тебе сдаемся! – кричали тригарты сыну Панду. Мы отныне рабы твои, повелевай нами, Арджуна!
И тогда утихли гнев и ярость в сердце грозного полководца Юдхиштхиры, и он пощадил сдавшихся на его милость тригартов и пригласил Сурьявармана, их вождя, в Хастинапур на великий праздник.
Из владений Сурьявармана черный жертвенный конь Юдхиштхиры направился своим путем дальше и привел Арджуну с его войском в страну Прагджьотиша. Этой страной правил царь Ваджрадатта, гордый, воинственный и могучий, и не пожелал он по доброй воле признать над собой верховную власть Юдхиштхиры.
Быстро собрал царь Прагджьотиши большое и грозное войско и решил выступить с ним против воинов доблестного сын Панду.
И вот, ранним утром, на рассвете, ворота крепости государя Прагджьотиши отворились, и могучее войско Ваджрадатты двинулось в поход против полководца Юдхиштхиры. Впереди войска на огромном, как горная вершина, боевом слоне восседал под белым опахалом Ваджрадатта, а над ним высилось развернутое знамя, украшенное белыми бычьими хвостами. За ним следом двигались грозные колесницы и стремительная конница, и тысячи всадников в блестящих воинских доспехах оглашали громкими кликами окрестность.
Царь Прагджьотиши был молод, силен, бесстрашен и не ведал всей правды о могуществе и воинском искусстве прославленного сына Панду. Он уповал на свою силу, на свое войско, верил в неминуемость своей победы и, когда сошлись оба войска в поле, он вызвал на беду свою Арджуну на поединок. И сын Панду принял вызов Ваджрадатты. И напрасными оказались горделивые надежды Ваджрадатты.
Арджуна подождал, пока слон государя Прагджьотиши подошел к нему поближе, и тогда спустил с тетивы своего лука острые смертоносные стрелы, как змеи, ужалившие слона и Ваджрадатту. Раненый слон яростно взревел и заметался по полю, стараясь освободиться от стрел, вонзившихся в его шкуру; и стал он, весь покрытый стрелами сына Панду, подобен огромному длинноиглому дикобразу. А стрелы Ваджрадатты совсем не достигли цели. Доблестный сын Панду меткими выстрелами из лука расколол их в воздухе на части, а затем, положив на тетиву Гандивы тяжелую железную стрелу, пустил ее в своего врага с такой силой, что она пробила его доспехи и опрокинула государя Прагджьотиши на спину. Но Ваджрадатта, юный и отважный, быстро оправился от удара, и бой его с Арджуной разгорелся снова.
Полный ярости и гнева Ваджрадатта направил своего слона на сына Панду. Могучий слон, уколотый острым стрекалом, пригнул к земле огромные бивни и ринулся на Арджуну так яростно и свирепо, что в страхе замерли оба войска, ожидая неминуемой гибели сына Кунти. Но Арджуна даже не шелохнулся. Без страха стоял он, опершись на свой лук Гандиву, а затем, загоревшись неукротимым гневом и не ответив Ваджрадатте ни единым словом, натянул тетиву, и туча стрел полетела в разъяренного слона царя Прагджьотиши.
Весь израненный огненными стрелами сына Панду, истекающий кровью боевой слон Ваджрадатты стал терять свои силы, могучие ноги его подогнулись, и он рухнул, как горная скала под ударом молнии Индры, на землю. Оглушенный падением царь Прагджьотиши уже и не чаял спастись от смерти, но Арджуна к его гибели не стремился.
Он сказал ему:
— Не страшись, Ваджрадатта! Послушный воле Юдхиштхиры, я не стану отнимать у тебя ни жизнь, ни твое царство. Вставай, и да не будет в тебе страха передо мною. Возвращайся в свою столицу и по-прежнему правь твоим государством. Но помни, в день полнолуния в месяц чайтра тебя ждут желанным гостем в Хастинапуре.
И побежденный доблестным сыном Панду Ваджрадатта ответил:
— Да будет так.
После битвы с царем Прагджьотиши черный жертвенный конь привел Арджуну с его войском в Синд, обширную и богатую некогда страну синдхов. Немного осталось в Синде кшатриев после жестокой битвы на поле Куру, но когда проведали они, что черный жертвенный конь Юдхиштхиры привел в их страну сына Панду, сердца их возгорелись гневом. Они все еще оплакивали гибель своих друзей и братьев на Курукшетре, смерть своего государя, отважного Джаядратхи, от могучей руки Арджуны, прославленного стрелка из лука, и жажда мести опалила их души. Неутешен в горе был и Суратха, царь Синда, юный наследник Джаядратхи. Он так и не сумел оправиться от снедавшей его печали, а когда гонцы донести ему, что в пределы Синда вторгся сын Панду, убийца Джаядратхи, он и вовсе занемог телом и душою и в одночасье скончался. И совсем тогда осиротела царская семья в Синде, а кшатрии, огорченные кончиной своего юного государя, взойдя на грозные колесницы, оседлав коней, быстрых, как ветер, направились навстречу Арджуне, подгоняемые яростью и гневом.
Громко выкликивая свои имена, восхваляя подвиги сородичей, павших в битве на поле Куру, кшатрии Синда напали на доблестного сына Панду и окружили его со всех сторон своими грозными колесницами. Как птица, запертая в железной клетке, стоял на поле со своим луком Гандивой славный победитель самшаптаков и Джаядратхи и укрывался от стрел разъяренных синдхов крепким щитом из бычьей кожи.
И вдруг померкло яркое солнце, черные тучи заволокли небо над полем битвы, наступил мрак и завыли жестокие ветры; заблистали во тьме яркие молнии, и заколебалась могучая гора Кайласа; под ногами воинов сотряслась земля, и все стороны света окутались черным дымом. А потом края темных туч заалели, на посветлевшем вдали крае неба засверкал радужный лук Индры, и потоки кровавого дождя полились на землю. И замерли все – и люди, и небожители в страхе перед грядущим.
Но грозные предзнаменования несчастья не остановили разъяренных синдхов. Едва посветлело небо над полем, как они обрушили со всех сторон на сына Панду ливень стрел, дротиков и копий, стремясь поскорее лишить его жизни. Oт множества ран могучие руки Арджуны ослабели, его лук и щит упали на землю, а все тело его оцепенело. А синдхи, глядя на бесчувственного сына Панду, стали торжествовать победу, но ликование их оказалось напрасным.
К Арджуне вскоре вернулись его сознание и силы, он поднял с земли свой могучий лук Гандиву, натянул тетиву, и она грозно и устрашающе загудела. Так рокочет гром небесный перед бурей. И ливни стрел, огненных и смертоносных, обрушились на кшатриев Синда, сметая их с колесниц и коней на землю, устилая поле битвы неподвижными телами.
И дрогнули тогда воины Синда, и храбрость покинула их души. С воплями, испугавшими робких, они бросились бежать с поля битвы, а им вслед летели неотразимые стрелы сына Панду, и пришлось бы воинам Суратхи совсем плохо, если бы не спасла их Духшала, дочь Дхритараштры, вдова погибшего на поле Куру Джаядратхи. С внуком на руках она появилась на обагренном кровью поле, встала между Арджуной и кшатриями Синда и попросила у доблестного сына Панду мира и пощады.
И тогда Арджуна опустил свой лук, положил в колчан огненные смертоносные стрелы и, обняв свою сестру Духшалу, принял Синд под руку славного Юдхиштхиры.
И еще многие страны прошел жертвенный конь. Он прошел через царство Каши, через Ангу и Кошалу, через земли киратов; во всех этих странах правители, чтя могущество младшего сына Кунти, добровольно склонились под власть Юдхиштхиры. С боями Арджуна прошел Дашарну и земли нишадов, в жестоких сражениях разбил силы дравидов и андхров и дикие племена с холмов Колвы, и, наконец, конь приблизился к вратам прекрасного города Двараки. Здесь юные воины рода Вришни вышли ему навстречу, замышляя пленить коня из чужой страны. Но тут же вслед за ними явился престарелый царь Уграсена и строго запретил юношам препятствовать походу сына Панду. И Арджуна последовал за конем дальше.
Конь прошел по берегу Западного океана на север, в Пятиречье, потом в Гандхару, где Арджуна выдержал свой последний жестокий бой. Он победил непокорного властителя Гандхары, сына Шакуни, и поверг его на землю, но пощадил его жизнь, вняв мольбам его жены. И сына Шакуни он тоже пригласил в Хастинапур на празднество во дворец Юдхиштхиры.
После этой победы не осталось никого на земле, кто мог бы сопротивляться сыну Панду. Он восторжествовал в своем походе и над арийскими царями, и над варварами из дальних краев, и над дикими племенами гор и лесов. Из Гандхары черный конь повернул на дорогу, ведущую в Хастинапур.
Гонцы от Арджуны сообщили царю Юдхиштхире о скором возвращении жертвенного коня. Обрадованный, он призвал к себе братьев – Бхимасену, Накулу и Сахадеву – и поведал им о возвращении Арджуны.
— Ступай, о Бхима, и распорядись, чтобы все приготовили для жертвоприношения коня.
И радостный Бхимасена отправился с учеными брахманами и искушенными в обрядовых сооружениях мастерами на поле, предназначенное для жертвоприношения. Здесь под его присмотром воздвигнуты были многие великолепные дома и строения, украшенные золотом, проложены широкие и гладкие дороги, поставлены жертвенные столбы. Вся площадь, где должны были совершаться обряды, вымощена была драгоценными камнями, и жертвенные столбы и вся жертвенная утварь были из золота. Бхимасена повелел воздвигнуть триумфальные арки, дома для царей, которые должны были сойтись со всех краев земли, для их жен и приближенных, а также для брахманов, которые тоже должны были стекаться отовсюду. Он повелел построить конюшни и стойла для лошадей, слонов и верблюдов, на которых прибудут гости, и позаботиться о достаточных запасах корма. Затем он разослал гонцов ко всем властителям земли, и вскоре они стали прибывать отовсюду со своими свитами, и отовсюду стали сходиться знаменитые брахманы, знатоки священного писания и обрядов, со своими учениками. Всем им было оказано должное гостеприимство. Цари осматривали место для жертвоприношения, куда уже доставлено было множество коров, буйволов и всяких прочих животных самых разнообразных пород. А многие из прибывших брахманов тут же стали проводить диспуты друг с другом, состязаясь в красноречии, искусстве спора и знании священных книг.
Прошло несколько дней, и однажды шум приближающегося войска заполнил окрестности Хастинапура, и тучи пыли от конских копыт поднялись вдали. Черный конь подошел к городским воротам, и вслед за ним вступил в город победоносный Арджуна, встреченный всеми жителями с великим ликованием. Юдхиштхира со всеми своими советниками, его братья, Кришна и престарелый Дхритараштра вышли Арджуне навстречу. Склонившись к ногам Дхритараштры, победитель приветствовал затем Юдхиштхиру, потом остальных своих братьев и обнял Кришну. Все они воздали ему почести, после чего он удалился на отдых в свои покои. Вскоре стали прибывать в Хастинапур и покоренные Арджуной цари; и они были приняты с почетом Юдхиштхирой. На третий день после возвращения Арджуны Вьяса, сын Сатьявати, сказал Юдхиштхире:
— Настало время, о сын Кунти, начать великое жертвоприношение! Да очистит оно тебя от греха убиения родичей!
Жрецы, знатоки обрядов, приступили к совершению жертвоприношения. Они прочли молитвы и заклинания, предписанные законом, выжали сок священного растения сомы и совершили жертвенные возлияния. На золотом алтаре они зажгли священный огонь. К жертвенным столбам привязаны были различные животные, посвященные каждое какому-нибудь божеству. Всего триста животных различных пород принесено было в жертву на этом торжестве, и мясо их было сварено согласно предписаниям священных правил. И день за днем продолжались обряды под надзором Вьясы и его учеников, а в промежутках собравшихся развлекали музыкой и пением гандхарвы и плясками апсары, сошедшие с небес на праздник Юдхиштхиры.
И наконец жрецы заклали черного коня. Они разъяли его на части, а затем, согласно правилам обряда, благочестивая царица Драупади возлегла рядом с останками жертвенного животного. А жрецы извлекли мозг из костей коня и сварили его с должными церемониями; Юдхиштхира приблизился вместе с братьями, и они вдыхали дым, исходящий от варящегося мозга; тем дымом очистились они от всех грехов. Затем тело коня, разъятое на части, предано было огню шестнадцатью жрецами.
Когда великое жертвоприношение закончилось, Юдхиштхира щедро одарил участвовавших в нем жрецов, отдав каждому долю, втрое превышающую предписанную обычаем. Так посоветовал ему Вьяса, и тем втрое возросла сила жертвоприношения. Самому же Вьясе царь Юдхиштхира предложи как плату за обряд все свои владения, всю бескрайнюю землю, отданную ему во власть Арджуной. Но Вьяса отклонил этот дар; он попросил взамен богатства, равные ценностью земле, а когда получил их от Юдхиштхиры, все отдал жрецам, а те распределили их среди остальных брахманов. И Юдхиштхира разрешил брахманам взять с собою с жертвенной земли все, что каждый пожелает: украшения из золота и драгоценных камней, драгоценные сосуды и жертвенные столбы. И после того как брахманы взяли себе, сколько хотели, оставшееся разделили между собой кшатрии, вайшьи и шудры и иноземные гости, присутствовавшие на великом жертвоприношении коня в Хастинапуре.