Ночь рождения.
Седая туманная ночь опустилась на землю. Это была холодная ноябрьская ночь. На опушке леса пасся табун. Лошади обмахивались хвостами и время от времени фыркали, предвещая спокойствие и тишь. Было немного печально, ведь это ночное — последний выпас лошадей в этом году — до следующей весны зеленой травы больше не будет, вся она засохнет. Поэтому лошади с удовольствием щипали последнюю жидкую зелень.
Я выглянула из шалаша, который построили ребята. Почти перед моим носом горел костер, над которым Кармен подвесил котелок.
— Сейчас сварим цыганскую похлебку, — сказал он.
Цыганская похлебка заключалась в том, чтобы мелко покрошить в кипящую воду все принесенные продукты — колбасу, картошку, помидоры, сосиску и зеленый лук, а потом посолить.
Латона выползла из шалаша вслед за мной. Придавив меня, она улеглась рядом на пузо. Валька пил смородиновый чай. Допив из чашки последние капельки напитка, он принялся подтягивать струны на гитаре. Когда выходила фальшивая нота, Валя морщился. Гитара была отменная. Надо сказать, что эту гитару мы подарили Кармен. Но оказалось, что цыганенок не умеет играть.Ночь рождения.
Седая туманная ночь опустилась на землю. Это была холодная ноябрьская ночь. На опушке леса пасся табун. Лошади обмахивались хвостами и время от времени фыркали, предвещая спокойствие и тишь. Было немного печально, ведь это ночное — последний выпас лошадей в этом году — до следующей весны зеленой травы больше не будет, вся она засохнет. Поэтому лошади с удовольствием щипали последнюю жидкую зелень.
Я выглянула из шалаша, который построили ребята. Почти перед моим носом горел костер, над которым Кармен подвесил котелок.
— Сейчас сварим цыганскую похлебку, — сказал он.
Цыганская похлебка заключалась в том, чтобы мелко покрошить в кипящую воду все принесенные продукты — колбасу, картошку, помидоры, сосиску и зеленый лук, а потом посолить.
Латона выползла из шалаша вслед за мной. Придавив меня, она улеглась рядом на пузо. Валька пил смородиновый чай. Допив из чашки последние капельки напитка, он принялся подтягивать струны на гитаре. Когда выходила фальшивая нота, Валя морщился. Гитара была отменная. Надо сказать, что эту гитару мы подарили Кармен. Но оказалось, что цыганенок не умеет играть.
— Подбери, Валентин, мелодию вот этой цыганской песни, — попросил Кармен и напел:
— Здесь колдуньи и ведьмы
Танцуют в ночи над туманом.
И видения кажутся
Дальним и жутким обманом…
Валя послушно попробовал на слух подобрать мотив.
— День рождения пришелся на полнолуние, — сказал Кармен и грустно добавил, — а точнее — ночь рождения… А знаешь, Диана, последнее ночное по осени еще называется у цыган «прощание».
— Полнолуние — время волшебное, — сказала я, — шабаш ведьм, совпавший с Хэллоуином, появление нового Белого колдуна и вот — твой праздник.
Мы принялись рассказывать цыганенку о том, что мы видели на шабаше. Самое обидное было то, что мы не сумели рассмотреть лица Белого колдуна.
— Кармен, расскажи сказку, — попросила Латона.
Мы знали, что он мастер на всякие истории, почти как дед Анзор. Но Кармен ответил:
— Настроения нет, что-то мне сегодня грустно. Сам не знаю, почему.
— Тогда я расскажу вам сказку, жуткую, страшную, — предложил Валя, — ты, Кармен, знаешь деда Анзора. Так вот я всегда говорил, что дед этот странный. И вот на днях мы с Дианой провели такую шутку…
— Валя, не надо рассказывать об этом. — Сказала я, — это нехорошо. Дед Анзор всегда был добр ко мне! Я — просто глупая девчонка, потому что поддалась на твои уговоры.
Мы с Валей строго посмотрели друг на друга. Я толкнула его в плечо:
— С чего ты его невзлюбил?
— Сказать? — Проревел Валя сердитым голосом.
— Скажи, — упрямо сказала я.
Оказывается, Валя однажды стал свидетелем странной сцены в доме деда Анзора.
— Я направился к нему с целью поговорить по-мужски. Я хотел спросить, волшебник он или нет. Ведь среди цыган много волшебников! — Начал Валя свой рассказ, — И вот вечером подкрался я к его дому, и решил сначала не входить. А вернее, не решился сразу постучать, и притаился у окна. Струсил я, сам не знаю почему. А в окно заглянул и вижу…
Валя сделал большие глаза и отложил в сторону гитару.
— Что видишь? — Спросила Латона.
— Вижу на стене две тени. Одна — дедова, с курительной трубкой и в его любимой шапке. А другая тень — рогатая и бородатая, — Валя многозначительно приподнял брови и посмотрел на нас.
— Козла он притащил, что ли? — Осведомилась Латона.
— А черта не хочешь? — Серьезно ответил Валя.
Я подумала о том, что Валя не прав. Ведь у волшебных существ не бывает ни теней, ни отражений. В этом мы убедились вчера, когда, потеряв собственные отражения, танцевали «Бешеный вальс» по зеркальному полу.
— По-твоему, я вру? — Спросила Валя у меня.
Вдруг Кармен обратил свое внимание на поведение лошадей в табуне. Глаза лошадей загорелись красным светом. Вожак табуна огромный жеребец с хвостом, завязанный в узел, раздул ноздри и призывно заржал.
— Прячьтесь! — Приказал Кармен.
— А что это с ними? — спросила я.
— Третье знамение! Бешеный табун! — закричал Кармен.
— Как же мы спрячемся? — Спросил Валька, — в шалаш? Ну а вдруг табун пойдет на шалаш? И раздавит его в лепешку.
Но табун рванулся в сторону поселка.
— Но почему полнолуние все еще не решается дать силы молодому колдуну? — Кармен простер руки к луне и в отчаянии упал на колени.
Грохот копыт табуна долго не стихал. Мы с Латоной осторожно выглядывали из шалаша и чувствовали, как земля под нами дрожала.
— Я вижу, что с другой стороны кто-то приближается, — сказал Кармен, устремив взор вдаль.